Я в общем не нахожу, что дети страшные. Я знаю, странный. Таким образом я не часто смотрю кино, которые показывают плохо семя, потому что, ну, в общем, то дерьмо является отчасти дрянным. Но недавно я признал некоторую сверхъестественную прихоть (я - physicalist в конце концов), и сел, чтобы наблюдать Случай христианина Алварта 39. Больше чем что - нибудь, я думаю, что Иан Макшан сделал это. Я обвиняю его. Я надеялся, что Swearengen собирался прорываться в некоторый момент и будет по крайней мере одна сцена, где, среди мокрой фелляции, он признал бы немного monologizing импульса и разговора о его оскорбительном детстве, и безголовые язычники, подробно применение "трахается", "дерьмо" и “cocksucker” с Викторианским красноречием и счастьем. Я был разочарован.

Я действительно не интересуюсь разговором о кино. Я намного больше интересуюсь попыткой удаться только, почему были так многие из этих фильмов недавно. Эры назад, я думаю, можно было утверждать, что это происходило из-за удара упаковывания такого большого количества зла кое в чем, что является настолько мягким, невинным и маленьким. Большая часть ужаса, в конце концов, основана на извращении. Я консультировался с моим пастором, и он сказал, что в последний раз, когда это мнение было действительно, был примерно 5 000 лет назад, когда мир был все же молод, и человек избивал с динозаврами. Я желаю признавать, что нерегулярная, робкая идущая кино толпа может все еще чувствовать тот же самый слабый пульс от материальной формы зла, но конечно это не может быть достаточно, чтобы оправдать убивание фильмов.

Я имею мнение, что мы являемся культурно восприимчивыми к страху относительно детей теперь, более чем когда-либо прежде и что это является умственной тюрьмой нашей собственной социальной конструкции. Фильмы как Случай 39 имеют в корне больше общего с Законопослушным Гражданином чем с их братьями и сестрами ужаса. Это - то, почему: страх, которому мы выставлены в этих случаях, не страх неизвестности, или зла воплощают, взамен, это - страх относительно системного паралича или несправедливости.

Есть в общем четыре вида опасности, с которой каждый сталкивается в фильме ужасов – экзистенциальный, моральный, активе и юридический. Экзистенциальный террор - террор, что угрозы непрерывность жизни, исход которой - смерть. Моральный террор подвергает опасности здравомыслие и души (судьба хуже того чем смерть). Террор актива отнимает у нас вещи, которые обогащают наши жизни (вообразите неизвестное намерение убийцы стирания каждого, Вы любите, оставляя Вас целый). Юридический террор смягчает действия главного героя, и - последствие того, как мы имеем отношение и в конечном счете имеем дело с другими террорами. В традиционном ужасе, юридический аспект легок, не в целом отсутствуя. Очень редко мы имеем главных героев посреди остановки кризисов, чтобы спросить всегда релевантный, “, Что мы собираемся делать обо всех этих телах?” Если главный герой ответственен за смерть, он или она всегда доказывается через защиту, и Мертвая Вещь является или вещью или другим взрослым человеком. Юридическая угроза отдаленна, особенно в свете всего остального, что они закончили.

Эта структура инвертирована в плохой истории семени. Там экзистенциально, потенциально даже моральный террор, но самый большой террор - один из паралича, специально для родителя. Родитель ответственен за их ребенка в течение восемнадцати лет. Они юридически выпущены облигации, и благосостояние их ребенка - юридическое обязательство. Отказ встречать такое обязательство загружен всеми видами сомнительных, карательных чеков (тюрьма, потеря занятости, потеря положения, тюрьмы, тюрьмы, тюремного насилия, социального клейма, убытков, платы адвоката, потеря средств к существованию, тюрьмы, тюремного насилия, потеря автономии, и т.д.) – короче говоря, отказ встречать такие обязательства будет действительно пачкать симпатичное, считал небольшую жизнь.

Это не было очень длинно назад, что дети были собственностью движимого имущества, которая будет сделана с тем, поскольку мы понравились. Законодательство по детскому труду присутствовало в течение скудного столетия, обязательное образование даже меньше так, и дисциплина была кое-чем предписанным с поясом, выключателем, и кулаком. Теперь мы беспокоимся о том, что мы кормим их, в какой деятельности они участвуют, что они наблюдают, языки, они выставлены, и действительно ли люди, которые имеют тенденцию по ним, в то время как мы работаем фактически, имеют трехмерные жизни (они пьют, они иногда думают о сексе, они при случае несчастны с их существованием?) потому что все и что - нибудь, что намеки более темные аспекты нашей души будут конечно вести, чтобы изнасиловать в садистских культовых ритуалах, служащих, чтобы усилить правило Сатаны на этой Земле (середина восьмидесятых к началу девяностых, я смотрю на Вас). Только девственные стражи сделают, когда это прибывает в заботу о наших детях. И этот параноик, Теневой маккартизм, который видит каждого взрослого (особенно мужчины) как потенциальные убийцы, похитители, и насильники, имеет, приводят к неумолимой структуре виселицы законов, законы, которых мы требуем в защите наших детей. Эти законы находят их наиболее видное выражение в выпирании, бесполезный сексуальный реестр обидчика, который разрушает бесчисленные, неназванные жизни, предлагая иллюзию безопасности, которая разрушена снова и снова каждый день.

Почему мы построили эту систему? Поскольку мы живем в стране, где генерал Ксерс и Yers пытаются искупить грехи их отсутствующих родителей и распавшихся семей, пробуя быть некоторым смешным образцом параноидальной любви, и проявляя их разочарования и их страхи в пределах границ системы правосудия. Плохо задуманный и еще более плохо понятый, они никогда не воображали, что система защиты, для которой они кричали, могла включить их, мог видеть их как детская убийца, злоумышленник, neglecter. Или может быть как культура, мы имеем некоторую незначительную концепцию только, как легкий это должно пройти от одной стороны линии к другому. Может быть это - источник беспокойства, страх, который дал начало очень многим исполнениям и исследованиям той же самой парализующей темы: Что, если наши дети портят, пойдите гнилые? Что, если они плохи к ядру; зло генетически, направляющийся к оттенку духовно? Я уверен такой огонь вспышки мыслей от периферийного нейрона до периферийного нейрона как столкновение родителей в те моменты, когда детские проходы жестокости в ландшафт непонятно абсурдный, или путь ребенок могут проявить их превосходство над домашним животным в случае злоупотребления. Что скрывается позади тех глаз, позади того лица?

Продукт: Наши взаимодействия с детьми уменьшены государством, системой, которую мы построили. Очень трудно убедить агентов государства, что, что они чувствуют, поскольку детоубийство было фактически актом героической самообороны против древней богини полурыбы Атаргатис в виде восьмилетняя девушка. Сумасшедший, я знаю. Так, чтобы даже при том, что установка свидетельства говорит нам, УБИЛИ IT С ОГНЕМ, главный герой постоянно должен оправдывать их бездействие с – Это - ребенок, Вы знаете то, что они делают с детскими убийцами в slammer? И таким образом ужас дан основание, лелеется, позволяется расти, пока это наконец не достигает высшей точки в момент абсолютного морального кризиса, где главный герой позволяет себе умирать, или нарушает линию и убивает ребенка (и зло в пределах этого). Это - момент, где юридически, характер присоединился к разрядам бесчисленных детских убийц, чтобы иметься дело с железным кулаком. Сверхествественное, возможно, прошло, но ужас Kafkaesque системы, которую мы построили, предстоит.

Это является лучшим, я могу сделать. Именно поэтому я думаю, что мы посчитали детей страшными. Поскольку мы имеем disempowered самостоятельно, оценивая их слишком высоко; infantilizing детьми (делающий их более невинный, "более искренний" чем они могут фактически быть) мы построили нашу клетку. Или, infantilizing неадекватен и абсурден. То, что мы сделали детям, - это: Мы дегуманизировали их.

может пробовать бросить что - то еще вместе для Вас коты. В то время как я занятый непосредственно, с которым, вот является вашей линией рассмотрения в течение недели: Почему - бездомные так в Иисуса?
Прощайте!