Птицы, Пчелы, и Баскетбол
       Было кое-что о наблюдении его тела, растянутого по смертельной холодной металлической портативной кровати, которая зажгла кое-что во мне. Было в тот момент, что я понял, что он был больше чем только друг; он был точно, что я искал.

Прочитайте ноту 18/01/10UNTITLED More1 I
       Что, если Вы внезапно оказываетесь полностью только в Умноженном Квадрате и обнаруженный Вы, единственная вещь жила в Нью-Йорке?
       Я был королем, король всего. Никакой установленный закон не имел значение. Ничто не имело значение. Я сделал то, что я хотел, когда я хотел.
       Дни прошли, все становление скучным, день за днем. Не было ничего нового, чтобы сделать. Все любой нормальный ребенок, родители которого не убийство мечты, защитные строгие вегетарианцы, мечты о, было выполнено. Я съел достаточно леденца, чтобы сделать голодных Африканцев столь же тучными как перекормленные американцы. Я наблюдал достаточно порнографическое, что в отличие от меня, Рон Джереми - святой.

Я увидел зеленый носовой платок на этаже несколько ног далеко от меня. Поскольку я чистил большинство крови от моей кожи, я увидел, что края ткани были несколько порваны. Это не было носовым платком, это была часть рубашки. Я искал и увидел молодого мальчика, не старше чем тринадцать положений выше меня. Мальчик напоминал идеального ребенка. Его проникающие зеленые глаза стояли из его кожи фарфора с намеками коричневых веснушек. Даже среди совершенствования, он имел лицо, которое поразительно напоминало мое собственное.
       “Вы хорошо сэр?” Подача его голоса была почти ангельскей. “Это умножено как они, где мне жаль, что я не столь не завидовал ему. Он становится слишком сердитым слишком быстро.” “Вы связаны с ним?” Я спросил.
       “Мой брат.” “Девушка?” “Его подруга. Это не ваша ошибка, Вы находитесь настолько привлеченным к ней. Почти каждый человек имеет жадную жажду к ней.” “Джонни?” Мы услышали на расстоянии, как наши главы, превращенные к направлению голоса одновременно.
       “Мать.” Мальчик шептал.
       Женщина носила фиолетовую блузу. Оттенок фиолетовых хвалил ее темно-рыжие волосы, которые без усилия опирались на ее плечи.
Ее лицо было почти идентично ее сыну, и она имела лицо, которое поразительно напоминало мое собственное.
       “Там Вы. Вы не можете убежать как этот. Болит мое изображение как прекрасная мать. Вы действительно хотите повредить гордость мамы?” “Никакая мать.” “Я пробую препятствовать Вам быть чем - нибудь как ваш смертельно усталый отец.” Она сказала при ее дыхании, чувствуя отвращение.

Я пал на колени, прося Бога положить конец этому. В тот точный момент, стеклянная бутылка катилась ко мне. Я знал, это должно было быть. Я захватил бутылку ее шеей и разрушил это против основания. Стеклянные черепки летели как группа голубей, когда кто - то бросает кусок хлеба на этаж.
       Я вел сломанную бутылку в мой живот, проникая в кожу. Но это случилось слишком медленное. Все, что случилось, было устойчивым потоком крови, которую вливают от моего живота до основания. Я взял черепки стакана и протер их в мои глаза, ослепляя меня непосредственно, заставляя меня непосредственно кровоточить даже больше. Любые другие части стакана, я мог найти, что я вложил мой рот и начал жевать. Жуйте и глотать. Эта комбинация была бы смертельной. Жевание приводит даже более истекающий кровью, и глотание, глотание приводило к разорванным органам.
       Поскольку я был там, кровоточа и почти ослеплять, я искал. И что я увидел, это поражало меня. Море людей не было теми же самыми пятью человеками. Каждый человек был полностью отличен. Все от деловых мужчин, полицейским, от девушек звонка школьникам. Я снял мою главу немного выше и увидел доску объявлений с матерью и сыном, обнимающим друг друга.
Рядом с негабаритными прочитанными словами, “Вы можете убить ваш Разобщающий Беспорядок Идентичности прежде, чем это убивает Вас.” Вы знаете то, что ваша мама сказала Вам о смерти? Яркий, белый свет в конце темного туннеля? Подслащенный бык. Не было ничего белого об этой смерти. Все там были, был черным. Не Лакричник, черный Вы нашли бы в коробке Мелков Crayola, которые сделали цветной звук несколько привлекательным. Мрачный, холодный афроамериканец – истинный цвет смерти.
       Как афроамериканец, так или иначе исчезший более темный и более темный, мои мысли исчезли с этим. И это было концом. Никакой ангел, сопровождающий меня в ворота Небес, таким образом я могу играть в покер с большим парнем наверх. Никакая такая вещь чуда. Все там были оставлены, было мое безжизненное сам лежащий в углу 45-ого С-и 5-ой авеню Так или иначе, я был мертвым, на тротуаре самого тяжелого населенного уличного угла во всем Нью-Йорке, и никто, казалось, не замечал. Если есть одна вещь, которая осталась то же самое от жизни до смерти, является фактом это